Стихи
Стихи, написанные в Пензе
Гибель летающего человека
Человек вышел из дома синего,
Просветлел лицом, причесался ветром.
Все небо безмерное, вся льдистая синь его
Были собственностью человека.
Человек вышел из дома-глыбины,
Распахнул крылья с перьями лебедиными,
Разбежался, подпрыгнул и летучей рыбиной
Заскользил вольно меж небесными льдинами.
«Телескоп мне, трубу подзорную мне бы!
Вы это видели?!» — заорал я прохожему.
«В чём дело?»— «Да вон же, посмотрите на небо!
Видите человека, на птицу похожего?»
«Ничего не вижу, я слаб зрением,
Да и что за бред? Больны Вы, батенька!
Никто не поверит таким уверениям!
Неказисто сказал… Однако есть Катенька,
Врач преотличный, мы с ней приятели —
Могу устроить…» — «Итак, я рехнулся?» —
«Спешу поздравить!» — «Вы сами спятили!
Вон он, на солнце крылом замахнулся!
Вон он, летит всё ниже и ниже,
Вон он, падает, побежали, ну же!
Вот он, лежит уже тише мыши,
Никакой, врач уж ему не нужен…»
«Боже! Тело, наверно, летело с крыши…» —
«И сейчас он спорит, козломордый убийца!
Человек тот летал намного выше,
Ты в него не поверил — и он разбился!»
18. 05. 97. Пенза.
Капля
Капля ползла по пространству стекольному
Медленно, в смертную глубь устремленная.
Я созерцал то движенье спокойное
С мыслями странными, недоуменными.
«Смелая капля! — внезапно подумалось, —
С неба сорвавшись, ты в землю поверила.
Зря ты, наверно, сквозь воздух проклюнулась:
Здесь твоя жизнь лишь секундами меряна.
Здесь ты ползешь к черной смерти резиновой,
А ведь оттуда троллейбус так крохотен!
А ведь оттуда не слышен машины вой —
Той, что казалась стручиной гороховой.
Ты доползла до резины и сгинула…
Вот она, смертушка, — тихая, ранняя!
Сколько тебе от рождения минуло?» —
Спрашивал каплю я с нежностью странною.
Нет, не случайна дорожка блестящая:
Нам, существующим в жалком троллейбусе,
Так открывается то настоящее,
Что заставляет поглядывать в небо всех.
21.07.98, Пенза
Мститель
Паренек идет и курит,
Цепким взглядом щиплет «телок»,
Лбишко чуть заметно хмурит,
Вспоминая свой поселок.
А в поселке три избенки
Плюс водица из колодца…
Не родиться бы мальчонке,
Да заезжий прикололся.
Прикололся и уехал —
В город, к женке, к малой дочке —
Чуть смущенный страшным смехом
Женщины в ночной сорочке.
«Дочке было годик ровно —
Нынче, знать, под восемнадцать.
В эту пору, безусловно,
Надо сексом заниматься», —
Так подумав, нервно хмыкнул
Паренек и бросил «Приму».
К мысли сладостной привыкнув,
Он мечтал неодолимо:
«Приколоться над дочуркой —
Это будет очень… очень…»
Семечки в кармане куртки —
Россыпь колких многоточий.
31.03.99, Пенза
***
Вода шумела, билась об эмаль,
Была тепла, а я о вечном думал.
Торжественной, неспешной, тихой думой
И жизнь, и смерть я нежно обнимал.
Глотать мешал мне мирозданья ком,
Созвездий перхоть падала на плечи…
Я просветленно размышлял о вечном,
Посуду моя штопаным носком.
9.06.99, Пенза
***
Тишина не абсолютна:
В ней, в чистейшей ипостаси,
Различимы звуки лютни
Или трепетные стансы.
Кто умеет слушать вечность,
Стоя в бешеном потоке —
Бесконечном, быстротечном, —
Тот достоин белой тоги.
12.06.99, Пенза
Состязание
«Белое облако — клякса глазури
Или помета на тверди небесной». —
«Белое облако — дырка в лазури,
Скрытая наспех заплатой белесой».
«Белое облако — чья-то овечка
С грустной мечтой на траве порезвиться». —
«Белое облако — мысли о вечном
Или предсмертная просьба убийцы».
«Видишь жестокого горца папаху —
Ту, что белеет близ нашего стана?» —
«Вижу платочек, духами пропахший,
Павший на небо, где я не достану».
5.09.99, Пенза
***
Покуда задернуты шторы
И в комнате тихо и странно,
Как в склепе, проснувшись в котором,
Ты понял, что все-таки рано
Проснулся: задернуты шторы.
Покуда задернуты шторы
И в комнате снов мириады,
Тоскуя по вечным просторам,
Теснятся в подобии ада
Для снов — ведь задернуты шторы.
Покуда задернуты шторы,
Все мысли — как капли из крана,
И звонких ударов повторы
Печальны, как суры Корана.
Покуда задернуты шторы.
25.09.99, Пенза